СТИХОТВОРЕНИЕ ВТОРОГО ПОЛЯКОВА

Язык, почему ты так тихо кричишь? Господь в темноте, ты чего там сидишь? Второй, ты зачем это машешь рукой? Зачем ты так машешь рукою, Второй? Затем, что Язык иногда так кричит. Затем, что Господь иногда там сидит. Затем, моё горе, что даже Второй порою, как дерево, машет рукой!

Мне был анальгином вдвойне Аполлон;
негаданный всуе товарищ
играть принимался с различных сторон,
а я полюбил его игрищ –
пуская слюной изумрудный алмаз,
пернатый гусар прогорал дважды раз;
извергнув такого урода,
стремглав отдыхала природа.

За этим процессом смотря наобум,
уверенно сбившись со слога,
не в праздничный траур я дудку обул,
но в пульс одного педагога,
что жил со дня на день, как чёткий сверчок,
пока не сорвал понемногу урок,
доверчиво предал знакомых
детей – и зверей насекомых.

Медвежий комарик, щенок муравей,
извольте заслушаться сами,
как он расплескался в древесной траве,
весёлыми рея ногами:
«Не то чтобы вахту я в силах стоять,
но зов долга долго зовет прозябать, –
грешить приближается нимфа,
грохочет железная лимфа».

А дудке по совести нотный паёк –
сквозь смех она вроде поплачет,
приветливо слёзы подсыплет в платок,
подушку подружкой назначит,
и в каше щебечет, и в чаще горчит,
всего-то себя зарывает в зенит...
Ух, ты ж моя светлая дудка!!!
судьбы воровская находка.

Ботаника эха твоё ремесло,
генетика, в принципе, звука –
недаром нам общее сердце свело
борьбой до последнего стука;
недаром сорняк, испуская вокал,
цветочные розы топтать поскакал
(прости ему шум нетипичный,
поскольку он редко тепличный).

Оркестр в мозгу осторожно пророс,
арийская ария спела,
чтоб стал ностальгия втройне кипарис
сотруднику милого дела.
Прошу, передайте моей госпоже
всё то, чем я вот объяснился уже,
что творчество – сложная штука...
Пусть будет паскуде наука.

Don’t you know that afflictions are nothing more than wisdom
And that the purest of blossoms emerges from the mire?
If someone were to come and ask me what I do:
After eating my gruel and rice, I wash my bowl.
Don’t worry about a thing!
Don’t worry about a thing!
You may play all day like a silly child in the sand by the sea,
But you must always realize the truth of your original face!
When you suffer the blows delivered by the patriarch’s staff,
If you can’t say anything, you will perish by the staff,
If you can say something, you will perish by the staff.
In the end, what will you do
If you are forbidden to travel by night but must arrive by dawn?

(Benming, 11 century)

In haste and hurry we gather up our tattered robes,
And pack our traveling bags: not much to take.
Sleeves brushing white clouds, we retreat to the cave’s mouth,
Carrying the moon on our shoulders, we circle the sky’s edge.
I feel such sad pity for the young cranes nesting on the pine tops,
And for abandoning the flowers I planted at the foot of the fence.
Again and again I admonish the cats and the dogs
Not to hang around the homes of the laypeople!

(Jueqing, 16 century)

Human life consists of meetings and partings,
in the end but froth and foam,
Gazing back at the vast expanse, I am moved
by thoughts of our past excursion.
The morning dew had not yet dried,
the blossoms were plentiful and firm,
The noon shade was about to settle, the songs
of the birds were hidden away.
Inhaling the fragrance around the little bench,
we were oblivious to the dusty world.
Walking in the moonlight, our pure talk swept
away all the old sorrows.
The slanting shadow of the plum blossom
looked just like a painting;
Who will gather up the tattered blossoms
strewn upon the ground?

(Shenyi, 17 century)

ХОЧУ ВСЕ ЗНАТЬ

если уехать нелегально в другую страну в другой город
в другую часть света и там остаться
в жизни можно узнать много нового

если попытаться найти там работу без знания местного языка местных законов обычаев и не владея даже элементарными
профессиональными навыками
можно узнать много интересного и полезного

если остаться без крова в большом незнакомом
перенаселенном городе в холодное время года и заночевать в парке на скамейке в подъезде у батареи или
в спальном мешке под мостом
можно получить разнообразные непривычные
нетривиальные впечатления

если совершить противоправное действие например
квартирную кражу со взломом или ограбить кассу
минимаркета случайно ранив в голову кассиршу или просто выхватить на улице у прохожей сумочку с мобильником и портмоне
можно получить много новых уникальных знаний

если быть задержанным стражами порядка переданным
органам правосудия и осужденным за незаконное хранение
наркотических веществ предусмотрительно подброшенных теми же стражами порядка и отправиться в тюрьму лет на пять или шесть
можно существенно поменять свои взгляды на жизнь или хотя бы внести в них принципиальные коррективы

даже если просто поехать туристом в экзотическую страну пойти на экскурсию в злачный район снять там проститутку и очнуться лишь вечером следующего дня на помойке без денег и документов
это тоже может значительно расширить кругозор и обогатить новым опытом

и даже если никуда не уезжать а оставаться на своих кровных квадратных метрах со своими кровными родственниками семьей и детьми и заказывать по интернету различные товары
например бытовые электроприборы или оргтехнику
можно разнообразить и обогатить каждый день своей жизни
сделав его увлекательным и познавательным

и если кстати просто просиживать целыми сутками
у компьютера не вылезая из интернета
можно без конца обновлять страницы новостных сайтов
и черпать
черпать
черпать оттуда
бесценную
информацию

ЧОРНЫЙ ПЕРЕДЕЛ

угнать чорный бумер
и поделить поделить поделить
угнать бентли яхту и боинг за 60 секунд
и поделить поделить поделить
украсть миллион
и поделить поделить поделить
захватить кремль
и поделить поделить поделить
забрать все премии квартиры гонорары у маститых писателей известных художников популярных музыкантов
и поделить поделить поделить
забрать все капиталы у крупных бизнесменов знаменитых спортсменов воротил шоу-бизнеса реальных политиков
финансовых королей
и поделить поделить поделить
забрать все деньги у билла гейтса
и поровну поделить поделить поделить
отобрать все деньги у романа абрамовича
и по-братски поделить поделить поделить
а самого абрамовича раздеть догола облить помоями забросать гнилью и тухлятиной оскорбить унизить опустить выколоть глаза разукрасить избить истоптать заплевать заблевать
обоссать обосрать и выпустить кишки
не со зла не из мести а ради хохмы
ну и напоследок убить
убить убить убить
а все деньги забрать и поделить
и раздать и раздать и раздать
бедным поэтам непризнанным художникам сумасшедшим музыкантам провинциальным актерам доморощенным
философам комнатным революционерам безнадежным
лузерам калекам и уродам местечковым фрикам голимым
обсосам отбросам общества мелким жуликам привокзальным бомжам дворовым алкашам старым наркоманам молодым
пидарасам молоденьким лесбиянкам гастарбайтерам
вышедшим в тираж проституткам прыщавым тинэйджерам
неоперабельным пациентам всем униженным и
оскорбленным
а потом все растратить растратить растратить
по дорогим бутикам и дорогим ресторанам накупить дорогих тачек дорогих прикидов дорогой жратвы и дорогого бухла наесться напиться до отвала и обосраться от пережора
объездить весь свет посмотреть мир сорить деньгами
не скупиться на чаевые и тратить и тратить и тратить
все просрать а когда надоест
все накупленное разбить разломать искорежить и выкинуть на помойку

и потом говорить друг другу
это было круто чувак
да прикольно чувак
мегаклево чувак
да реальный оттяг чувак
вот это мы прикололись чувак
й’олл отожгли нипадецки

ВЕРЛИБРЫ ДЛЯ МИЛЫХ МЛЕКОПИТАЮЩИХ

(Женщина - только милое млекопитающее...
В.Набоков "Камера обскура")

*

в уголках рта
рождается
улыбка
хрупкое землетрясение тишины

*

икс (Х)
нехристианский крестик
построенный
из двух
худеньких
пизанских башенок

*

Кандинский
кусочек мармелада
тот самый которого дети
почему-то называют
мармаладом

*

дырочки
в пуговицах -
сусеки
пластмассового
сквозняка

*

одиночество
одиночество в зеркале
в этой (трудно подобрать прилагательное)
проруби-пустышке

*

начало любви:
осторожное путешествие
наощупь
в карих лабиринтах
с
солёными минотаврами

*

что такое боль
боль иногда
обезьянка занозы,
а иногда это
бархатный
костюмчик
смерти

*

восьмёрки -
растущие на
чернильных
веточках
цифры-персики

*

твой голос -
вокальная пирамидка
(это я написал вчера)
а это я написал сегодня:
твой голос -
тельце
невидимки-ошеломления

*

пейзаж спросонья:
деревце
на склоне
слезы

*

в воздухе:
2 шмеля
2 мохнатеньких брежнева

*

луковица -
треугольное гестапо
для домохозяек
общежитие
исцарапанных слёз

*

слеза
стеклянная коробочка
внутри которой
растут оловянные солдатики
а вырастут пойдут воевать
надев солёные мундиры

*

ислам
полет раскалённых
добела снежинок
справа налево
а не
слева направо
глупышка
христианин

*

люблю ходить на
базар
с авоськой
плетёной избушкой
состоящей из одних
окон
специально
для томатных рожиц

*

малышка кама-сутра:
ресницы склеиваются
в удивительные позы слезами счастья

*

пустячок:
слюнка
вздыхает хлопает пустыми глазками и снова
вздыхает

КАРЛИКИ

венеция -
мокрый географический подкидыш
.
стихотворение -
домик для прилагательных
.
клякса -
моментальная фреска
.
снежинки -
молочные зубы дождя
.
восклицательный знак - след,
оставленный подпрыгнувшей от счастья точкой
.
стрелки часов -
букет из замороженных тропинок времени
.
секунда -
швейцария времени
.
июнь -
июль понарошку
.
муха - крошечная
ёлочная игрушка из насекомого
.
солнечное затмение -
мороженое из чёрного хлеба
.
иней -
снег исподтишка
.
попугаи - свёрнутые в трубочку
холстики пиросмани
.
щекотка - ладонь
со множеством чарли чаплинов внутри
.
лепет - младенческая
попочка языка
.
серебро - это
лунное неужели
.
леденец -
это солнышко замужем за сахаром
.
солнце -
луна, забинтованная в апельсин
.
поэзия -
небо наискосок

Перевести мне в принципе, интересно - сегодня дочитала книгу и встретила одно стихотворение, которое прямо просится на перевод. Надо только со свободным временем что-то придумать.
Ещё раз прошу прощения за английский язык - это мне ещё повезло вообще-то, тут в основном вся литература на итальянском, да и говорят все тоже по-итальянски, английский мало кто знает, так что у меня пока небольшое культурное заточение, пока язык нормально не выучу.

Когда нет бытия, от которого можно отказаться,
Это значит достичь источника бытия.
Когда нет Пустоты,
Где можно что-то разместить,
Это значит познать основу Пустоты.
(из надписи на стеле чаньскому наставнику Хуэйнэну)

К сожалению не могу точно назвать переводчика, возможно Дагданов Г.Б.

В цититруемом Вами отрывке из Беаты Грант я вижу массу дифирамбов, которые автор пишет себе самой. Возможно они соответствуют истине, к сож. я не могу оценить перевод с китайского на английский. Переводчик прежде всего должен знать язык на который переводит, а мой английский не соответствует моим же запросам.
А к стихам я возражения снимаю, вполне чаньские, только действително монастырские и очень причесанные (может переводчиком, а может и авторами), хотя первое - очень любопытное (и самое чаньское с моей точки зрения), а второе и третье - неплохи, но как будто написаны современным буддистом.
P/S Третье, впрочем, с успехом может быть отнесено к любовной лирике.
P/P/S

Разве не знаешь ты, что несчастья есть ничто иное, как мудрость
Но цепляться за свои несчастья есть ничто иное, как глупость?
Когда они возникают, и затем снова тают, помни:
Перепелятник летит через Силлу никем не замеченный!
Разве не знаешь ты, что несчастья есть ничто иное, как мудрость
И что чистейший цветок возникает из грязи?
Если бы кто-то пришёл и спросил меня, что делаю я:
После того как поем рис и кашу, я мою чашу.
Не беспокойся ни о чём!
Не беспокойся ни о чём!
Можешь играть целый день как ребёнок в песке возле моря
Но ты должен всегда осознавать истину своего подлинного лица
Когда переживаешь удары посоха патриархов,
Если не сможешь сказать ничего, от посоха будешь страдать
Если сказать сможешь что-то, от посоха будешь страдать
В конце, что будешь делать
Если тебе запретили ездить в ночи, но должен ты прибыть к рассвету?

***

Торопливо, поспешно мы собираем драные робы
И пакуем сумки для путешествий - немного нам брать.
Рукава подметают белые облака, отступаем в пещеры пасть
Неся на плечах луну, окружаем мы неба край.
Мне так жаль молодых журавлей, что гнездятся на хвойных верхушках
Жаль покидать цветы, что садила у подножья ограды
Вновь и вновь наставляю котов и собак
Не бродить возле домов мирян!

***

Жизнь человека состоит из встреч и прощаний
В конце ничего, кроме пены и болтовни
Вглядываясь в прошлого безбрежные просторы, перемещаюсь
Мыслями в нашу давешнюю прогулку.
Утренняя роса не высохла ещё,
Цветенье было обильным и стойким
Полуденная тень собиралась уже установиться,
Песни птиц были спрятаны.
Вдыхая ароматы, что были вокруг нашей маленькой лавки
Мы совершенно забыли пыльный мир.
Гуляли в свете луны; наш чистый разговор
Смыл все наши старые печали
Косые тени от сливового цвета
Выглядели как картина;
Кто соберёт оборванные цветы
Разбросанные по земле?

перед тем, как отдать книгу, сделала пару снимков текста на китайском, могу выложить, если хотите посмотреть.
По счастливой случайности, там как раз присутствует один из этих текстов (второй).
Vo_Long, Вы кстати, китайский язык или японский знаете, или оба? Т.к. сейчас читаю вторую книгу, на сей раз японских хокку (но всё ещё чисто женских), и теперь в основном мирских авторов, 18-20 веков. Там есть текст на японском (книга на английском), правда только транслитерация. Некоторые мне показались очень интересными, и захотелось перевести на русский. Обе книги были взяты на семинаре по хокку, которые проводила наша знакомая буддийская монахиня. (мой муж практикует дзадзен, а теперь, кажется, и я тоже втягиваюсь).

Дзадзэн - это название позы для медитации. В современном вестернизированном "буддизме" этим словом часто именуют те или иные медитативные практики. Поскольку подавляющее большинство из этих практик включают в себя правильное дыхание, то это в любом случае полезное дело.

Вот Вам еще стихотворение ярчайшего представителя, на сей раз японского дзэн-буддизма (в Китае сказали бы - чань)

Коль не знает никто,
в какое пристанище должен
Путь земной привести, –
значит, нечего опасаться,
что с пути своего собьешься!..

Иккю Содзюн (1394–1481) пер. Александра Долина

Насчёт итальянского - учу, конечно, а то я ж тут совсем ни с кем почти общаться не могу. Хотя в принципе многое уже понимаю, грамматику уже практически полностью освоила, тем более после латыни это вообще легко, да и для тех, кто знаком с русской грамматикой, не проблема. Осталось только накапливать словарный запас. А то мне тут ни кино не посмотреть, в музеях тоже многое упускаю...

passerei la vita intera
a contare le comete dei pomeriggi,
a guardare come cade
un fiocco di mela
e un altro ancora,
leggerei in ogni vetro
la grafìa dei giorni più freddi
e di ogni amore farei un nodo di lana,
mi fiderei dell’angelo delle dita
che a piccoli gesti mi rassicura
e spegne il lume

Я бы потратил всю жизнь
Подсчитывая кометы после полудня
Наблюдая, как падают
Яблочными хлопьями,
Вот и ещё одна.
Я бы прочитывал на каждом стекле
Письмена дней холодных
И с любовью делал узлы из шерсти
Убеждающие меня малейшими жестами
Выключающие свет.

*сейчас замечаю, что перевод ужасный... всё-таки, с английского переводить гораздо легче...
ну а по поводу кинематографии, я здесь, с Вашей лёгкой руки, в разы образованнее его . Но вкус у него хороший, всё, что ему показываю, ему нравится. А так, заприметила у него сборник Куросавы, Касабланка ему нравится, Заводной апельсин... но он не много смотрел хорошего кино, всё у нас впереди. Мидзогути поищем, у нас тут проблема такая, что он непременно хочет итальянские сабы - за английскими следить не всегда успевает... так что пока у нас в кино небольшой антракт, ибо итальянские субтитры вообще очень сложно найти, даже к очень известным фильмам. Да и английские хорошие редко попадаются, а процесс самостоятельного написания субтитров я ещё не освоила.

сомнамбулическое

В давнем сне явилась мне женщина с лицом, не старым, но древним,
глаза её, цвета нехитрых золотых украшений, что находят при раскопках,
имели зрачки, чёрные и плоские, и как будто бы вовсе не отражали свет.
На ней были пёстрые цыганские одежды,
узор на которых я не мог разобрать,
она ввела меня в комнату, где было много людей,
которых я не знал, но как будто бы знал,
они толпились вокруг стола, на котором возлежала крольчиха,
из сосцов её текла розоватая творожистая жидкость,
люди подходили и приникали ртами к сосцам крольчихи,
и вкушали эту жидкость,
она сказала мне: «можешь пить, если хочешь».
Но жидкость эта внушила мне чувство отвращения.
Я поблагодарил, и сказал: «нет, я не хочу этого».

Тогда она подвела меня к другому, более низкому столу,
на нём стояли синие фигурки, выполненные из чего-то вроде фаянса,
они были похожи на детей или ангелов, из тех,
что на хорватских кладбищах ставят поверх надгробий,
она сказала мне: «бери, если хочешь».
Но я поблагодарил и сказал: «нет».
Она спросила: «не нравятся?».
Я ответил, что нет.

Тогда она привела меня в комнату,
где на кровати лежала маленькая чёрная книжечка,
я взял её в руки, страницы были полупрозрачные, и покрыты прожилками,
как листья давно высохшего растения,
очертания букв менялись, так что каждое слово в тот момент,
когда зрение касалось его, превращалось в другое слово,
деревянные крышки из лёгкого дерева,
служившие переплётом, были гладкими и скользкими,
покрытые чёрным лаком. В этот момент
я вдруг вспомнил, что видел это в одном давнем сне,
всё точь-в-точь, и женщину, и крольчиху, и книжицу.
Я сказал женщине с древним лицом:
«я не верю ни во что, но как странно…»
и она тотчас закивала, потому что знала, что я скажу дальше.
Она сказала: тебе нравится это? возьми. Это водосборник.
Странное слово, но, долистав до конца, я увидел,
что книжица наполовину была шкатулкой,
в которой лежали стеклянные тонкие вытянутые пузырьки
с медными крышечками, наполненные жидкостью цвета берёзового сока,
они были живыми и переговаривались тонкими звенящими голосами.
Случайно я накренил шкатулку, так что
пузырьки перемешались, из горлышек полилась золотистая жидкость,
в ужасе они закричали: «мы проливаемся! мы проливаемся!».
Не зная, что делать, я начал хватать ртом льющуюся на пол жидкость,
не зная толком, опасна ли она, или нет,
пока не выпил её всю.

Тогда женщина с древним лицом подвела меня к зеркалу,
и в отражении напротив своего лица я увидел её лицо,
а напротив её лица своё,
она сказала мне: «ты – это я».
И внезапно черты наши стали меняться, переходя из одного в другое,
так что в какой-то момент оба лица представляли собой нечто смешанное,
лишённое определённых очертаний,
а потом на месте моего лица оказалось моё и её на месте её лица.

Потом я проснулся и понял, что буду жить,
что болезнь, терзавшая меня, отступила
и больше не вернётся.

* * *
Ольге Седаковой

давай собирать слова и строить дом
возьмем разговора ковер тарабарский
узорочье речи
дикарский могучий глагол
гул-гомон имен, весь гагачий
весь галочий, птичий базар человечий

уйдем с головою в окно слуховое
выю выгнем
ухо выгоним в сад
в чирк и щебет сокровищ ярчайших
в гвалт и цвирк сладкогласных вещей
в громыханье и цокот, в техканье и сопенье
шаек, лампочек, розог, фуфаек
карамелей, циновок, жаровен, вагонов, колец
да поди всех привадь, приручи, обвенчай, пожени
дай из блюдца умыться водой
перед книгой стоять молодой

власогласый орет букварь на цветущих корнях велимира
кристаллический щеголь к нему говорит, мигочей
имяходцы они, неботроги они, храмодеи
реченосцы они на голодных тетрадных полях

черно-белая книга шумит
черноплодная книга горит
белогривая книга говорит

что за птицы, за птицы в винограднике ближнем клюют и поют
сад так чудно устроен, как флейта, он полон ветвями и пуст
каждый куст обитаем, огромен-укромен, исполнен и ягод, и птиц
есть гнезда, есть гроздья – здесь комнат не вьют
твой труд неуместен, строитель
здесь птицы темницы не строят, но даром клюют и поют

мы на свадьбу призвали слова, из красивых камней
мы нестрогую книгу сложили, отвесную реку
вниз по камешкам мчится нестройных речей борода
дом, как дым, не стоит – он, как сон заоконный, теснится
в нем строитель бездомный перед садом бездонным молчит

* * *
Ирине Кодюковой

в дивных яслях разговора
на ресницах-полюсах
несказанная свобода
и синица в небесах

в январе апрельский порох
город вымыт рукавом
я скажу тебе, кто дорог
не забуду ни о ком

я хочу проговориться
всю кручину разогнать
январю как очевидцу
половицей простонать

это я впотьмах сургучных
заблудился и пропал
и супругов неразлучных
зарубил и закопал

это я ягнят безгласных
лютым голодом морил
а себе на углях красных
сердце верное варил

ты меня из всех неверных
избери и порази
а невинно убиенных
исцели и воскреси

хорошо звенит синица
над еловой головой
разговаривает птица
пререкается со мной

в крепком воздухе субботы
воскресение растет
и никто твоей свободы
у тебя не заберет

и ничья божба и злоба
не прибавятся ко мне
разрешительное слово
разгорается во тьме

Из цикла "Север":

Как Греттир боролся с мертвецом

Греттир говорит: из них уже мало кто оставался
Кто не успел – погиб, успел – разбежались.
Этот их Глам опустошил долину:
Дочка Торхалля, Турид слегла от страха
И померла – а была ведь крепкая баба!
Что характерно, он пальцем её не тронул,
Лишь зарычал в окно да моргнул глазами.
Овцам на пастбище он перебил все ноги,
Стельным коровам вырвал кишки из брюха.
Впрочем, весной он держался тише – больше зимою
Под полунощный посвист шальной метели...
Торхалль сказал мне – мол, жалко, конечно, Турид,
Вдвое обидней, что был он при жизни пастырь
Тех же овец, причём ретивый, хотя и грубый,
Мало того, схватился он с горным духом
И одолел – теперь вот сам безобразит,
Лучше бы дух, ей-богу, тот был спокойней.
Впрочем, чему дивиться – Глам-то был нехристь,
А с нехристя что возьмёшь, вот он и колобродит!
Впрочем, Греттир говорит, со мною Торхалль был честен,
Прямо сказал, беги мол, пока не поздно,
Мы, мол, привыкли – дверь запираем на ночь,
Что до скота, его уж и не осталось.
Думаю, скажут люди – Греттир, мол, струсил,
Вот и остался. Лучше бы говорили.
...
В этих краях неладно испокон веку,
Ухает кто-то, следы в снегу оставляет,
Овцам живьём выгрызает куски мяса...
...
Что я, с мертвецами не дрался, что ли? Но лично этот
Оказался сильней всех остальных вместе взятых –
Так обхватил меня, что дыханье спёрло!
Что тут сказать – сначала мы бились в доме:
Он меня тащил, а я упирался.
Было темно, лица его я не видел,
И слава Богу, скажу я вам – больно страшен,
Чёрный, огромный, на ощупь скользкий, вот пакость!
Бьёмся мы в тёмной горнице, он не дышит,
Только лишь тихо ухает, глаз не видно.
...
Эта долина всегда отличалась дурной славой –
Тролли в горах, в отрогах лесные духи.
Дёрнул же чёрт Торхалля тут поселиться!
...
Думаю – в доме-то этой твари не развернуться,
А во дворе ужо он задаст мне жару –
тащит меня туда и, вроде, одолевает!
...
Я и подался – он из дверей-то и выпал,
Я на него – ведь крепко, паскуда, держит,
Тёмный он был, говорю вам, лица не видно...
...
В общем, чего там, братцы, налейте мёду,
Засветите огонь, позовите скальдов!
...
В доме, понятно, возились мы в полном мраке,
И на подворье темень – всё небо в тучах,
Я его видел плохо – и слава Богу!
В общем, лежу я буквально на нём, он не дышит,
Только за меч схватился – луна из-за тучи вышла.
Он открывает глаза, на меня смотрит....
...
Каждую ночь здесь огни горят на вершинах,
Чёрные ели грозно руками машут,
Я ни за что не вернусь в эту долину!
....
Смотрит – я не могу пошевелить и пальцем,
Глаз не могу оторвать от его буркал,
Тут говорит он: паршиво, Греттир, вышло,
Лучше б тебе, Греттир, со мной не встречаться.
С этой ты ночи лишишься своей удачи,
Против тебя обратится твоя же сила,
Был ты героем, а станешь пустым задирой,
Ты и сейчас, говорит, Греттир, вспыльчив.
Жалко тебя мне, говорит, дурень,
Будут тебя травить, как дикого зверя...
...
Вот он и говорит мне – соврал ведь, верно?
Наверняка соврал – разве ж я изменился? –
Так прогоните скальдов, зовите девок,
Мёду ещё налейте, огни зажгите,
Что там – веселиться так веселиться!
Дальше, понятно, закрыли луну тучи,
Он замолчал, я за меч – так вот оно и вышло!.
Худо другое, он напоследок молвил,
Что на меня проклятие налагает.
Мол, темноты теперь я бояться стану
И одиночества – а кто из вас не боится?
Зимняя ночь длинна, темна, бесприютна,
В каждом кургане мертвецы вострят зубы,
Пляшут огни мертвецов на крутых склонах!
...
Так прогоните девок, несите ещё мёду,
Кто это там сказал, что Греттир струсил?!

Газели

1.

Кто соловей при свете дня, тот козодой в полночный час,
Он в алых зарослях огня прокладывает тайный лаз,
Он доит коз в чащобах роз, в уколах золотистых ос,
Вложив раздвоенный язык в озёра слёз, в ресницы глаз,
В глазницы глаз, поскольку синь в них выел купорос небес,
Он расплетает свой кушак, он греко-римский парафраз,
Он выбирает лучший мёд из самых потаённых сот,
Он оплетает как лоза долины, скрытые для нас,
Где сонный сок роняет мак на берега медвяных рек,
Ты раздираешь влажный мох, зверообразный козопас.
К тебе, раскрыв цветущий пах, взывает каждый медонос,
Чью сердцевину выел страх, не оставляя про запас...
О кто б не бросился на зов, летучей доблестью крылат,
Из наших замкнутых миров, чей млечный свет давно угас,
К тебе, о нежный садовод, тяжёлых пчёл сестра и брат...
Ах, этот двуединый сон, в нём гибнут лучшие из нас!

2.

Он выкатывает огненные шары, он творит миры.
Он строит потайные сады, изнемогающие от жары,
Но когда смолкает жаворонок его и безумствует соловей,
Он обходит погружённые в сон дома и заглядывает во дворы.
И люди выходят, закрыв глаза, вытянув руки вперёд,
Так, словно в пустые ладони ты вкладываешь дары,
И зеленоватый ломтик луны вползает на небосвод,
И стелет лунный свет на поля призрачные ковры.
Они наводят мосты, их тела пусты, они уходят к луне.
Гляди, как фасеточны их глаза, как зелёные жвалы остры,
О влюблённые, слушающие соловья, никогда не ходите во сне –
Там вас окликает возлюбленный мой, что глядит из чёрной дыры.

3.

Я тюрчанку из Шираза своим кумиром изберу,
За родинку её отдам и Самарканд, и Бухару...

Из Хафиза

Я за Тюрчанку из Шираза, сгорая в гибельном чаду,
Отдам и Юнга и Делёза, и Ясперса и Дерриду.
За лунный лик и стан газелий и кольца локонов тугих
Постмодернистскую заразу под самый корень изведу,
Ах, боле ничего не надо в саду неистовых услад –
Там плачет Мирча Элиаде, как ни в одной из Илиад,
Какой там Ясперс? Это яспис её ланит, очей агат,
Её шелков многоочитых в траву спадает водопад!
Ты не зазноба, ты – заноза, тебя и силой не извлечь,
К тебе из нашего колхоза ползёт в снегу родная речь,
На лунные поля Востока, на минные его поля,
Где нежная ладонь Пророка возносит криворотый меч!